– Я знаю.

Ларк вздохнул и поднялся на ноги.

– Я посижу с ней остаток ночи.

Мать хотела возразить, но он мягко взял ее руку.

– Тебе нужно спать.

– Тебе тоже! – сказала она.

– Я посплю с Розой. – Он потянул мать за руку и повел ее к кровати, где давно храпел отец.

Ларк так редко его видел. Его жизнь состояла только из работы и сна, и он не мог винить отца в этом. Он делал это только ради своей семьи.

– Спасибо, Ларк. – Кнот погладила его по щеке. – Я тобой горжусь!

Она нырнула под старое шерстяное одеяло, и Ларк пошел обратно в комнату сестры. Пальцы его ног наткнулись на матрас, и он залез под одеяло.

– Ммм? – Роза повернулась к нему.

– Все хорошо, – пробормотал Ларк, обнимая сестру.

Ее дыхание успокаивало его, но, тем не менее, страх ускорял его сердцебиение.

Что, если его поймают и посадят в тюрьму?

– Я не оставлю тебя одну, – сказал он спящей Розе.

Он обещал ей мороженое, когда она выздоровеет. В последнее время она все чаще болела, и кроме легких ее беспокоила лихорадка, вместе с которой у Розы поднималась высокая температура.

Он чувствовал, как ее тело под одеялом горело. Он аккуратно положил руку на ее потный лоб. Она кашляла, но не открывала глаз. Ларк встал, чтобы принести сестре полотенце. Он смочил его холодной водой и положил ей на лоб.

С тех пор, как он стал кандидатом, все стало намного сложнее. Ему казалось, что Шипы и часовые тянут его в две разные стороны и ему нужно приложить все усилия, чтобы не разорваться на части. Но сейчас, когда он лежал рядом с Розой и видел ее хрупкое тело, он знал, что для него важнее всего. Семья.

– Я присмотрю за тобой. Обещаю.

Утром Рейна выбежала из своей комнаты, пересекла гостиную и постучалась в дверь Бишопа. В ту же секунду двери комнаты раздвинулись.

– Райана! Рад тебя видеть. Чем я могу тебе помочь? – Он стоял в центре комнаты с ТехОчками на носу.

Рейна подождала, пока дверь позади нее закрылась.

– Мне надоело сидеть взаперти.

Она думала об этом всю ночь. Бишоп был человеком, которому она могла довериться, потому что он вступился за нее до того, как стало известно, что она Благословенная. Тиберий не имел к нему никакого отношения.

– Неужели вылазки с Андромедой недостаточно захватывающие? – он поднял левую бровь.

– Я не хочу ходить в кафе и спа-центры. Я хочу заниматься чем-то более интересным.

– Ой, я понимаю. Птичка учится летать. – Бишоп заговорщически улыбнулся. – Чего тебе хочется?

– Может, совершим путешествие в Пещеру Ангелов? – спросила она, наблюдая за реакцией представителя.

Ее мать, судя по всему, была там, и Рейне хотелось знать, что она там делала.

– Понимаю, – вздохнул Бишоп, бросая взгляд на дверь. – Я уже показывал тебе балкон, принцесса?

Он многозначительно ей подмигнул.

– Ого, балкон! – подыграла ему Рейна, смотря на него.

Он хотел поговорить с ней без лишних свидетелей?

– Ты просто обязана оценить этот вид… Даже не верю, что ты ни разу там не была, – сказал он, растягивая фразу, когда они покидали его апартаменты.

– Нет! Я правда никогда там не была.

– Это просто феноменально…

Кассиопей любопытно бежал за ними, надеясь получить что-то поесть. Он все еще игнорировал Рейну.

– Да ладно тебе, все не так плохо, – пробормотала она зверьку, когда он зашипел на нее.

– Что с ним случилось? – спросил Бишоп.

– Ничего. Он просто навязчивый, – ответила Рейна.

Они прошли мимо часовых и зашли в лифт, чтобы добраться до другого этажа. Никто и не пытался их остановить.

Балкон был стеклянной платформой, вернее сказать, стеклянным ящиком, из которого открывался вид на город. Он предназначался не для людей, боящихся высоты, и у Рейны, к счастью, не было с этим проблем. Напротив, ей казалось, что она стоит в воздухе. Высоко над землей, прямо на уровне неба. Просто висит в воздухе. Но чувство свободы было всего лишь иллюзией. Они все еще находились в стеклянной клетке. Все стены балкона состояли из защитного стекла, так что побег был невозможен. Из-за этого, видимо, никто их и не преследовал.

– Будто летишь, правда? – Бишоп протянул руки, оборачиваясь вокруг своей оси.

Ветер, который бился о стекла на высоте, сильно шумел. Поэтому подслушать их было почти невозможно.

– Впечатляюще, – согласилась с ним Рейна и посмотрела вниз. Они стояли на краю балкона, а Кассиопей даже не смел положить лапу на прозрачный пол. Он рычал и скулил.

– Так, что мы делаем здесь? – спросила Рейна.

– У стен есть уши.

Она ничего не ответила и ждала, пока Бишоп продолжит мысль. «Когда молчишь, другие говорят больше», – говорила ей Шторми.

– Райана, думаю, ты не знаешь, сколько у тебя власти. Ты напоминаешь людям о том, что потерялось много лет назад.

– О чем же?

– О сказках. Ты даешь им понять, что невозможное может стать возможным. Все глаза страны Хоуп смотрят на тебя. Ты была призраком, но теперь ты в Авентине, будто бы в один прекрасный момент у тебя выросли крылья. Ты восстала из пепла, чтобы дать нам надежду на лучшую жизнь. Ты – семя, прорастающее и расцветающее в головах и сердцах людей. Ты объединила их общей идеей.

– Идеей?

– О том, что даже бедняки могут научиться летать. – Бишоп прижал пальцы к сердцу. – Мир может меняться.

Это звучало абсурдно.

– Я думала, в Авентине ненавидят перемены.

– Да, но в Авентине, тем не менее, любят такие истории, как твоя.

– Ты говорил, что я сделала невозможное возможным. А что, если я захочу поддержать Двоек и Троек? Что, если я скажу, что Авентин должен делиться своими богатствами с другими? Тогда они перестанут меня любить.

– Ты права. Тебе придется самой решать, кем ты хочешь стать. Райана, дочь Тиберия… Украденная и вернувшаяся принцесса. – Бишоп снял очки и пристально посмотрел на Рейну. – Или Рейна. Призрак, который сделал невозможное возможным.

Рейна не решалась говорить.

Она попыталась прочитать мысли Бишопа, смотря на его лицо, но это было так же бессмысленно, как пытаться отыскать дно в черной воде. Что он хотел? Чтобы она восстала против Благословенных? Чтобы она боролась за Двоек и Троек? До этих пор Бишоп казался ей амбициозным. Человеком, который знает, чего хочет, и всегда следует своей цели. С другой стороны, он вырос в Питче и вступился за нее еще до того, как узнал, что она была Благословенной.